Восстание в разных частях губернии к концу 1921 года было подавлено. Большое количество сохранившихся списков погибших участников с обеих сторон красноречиво говорит о масштабах произошедшей трагедии.

        Ответственность за «все последствия бунта и ужасы кровавых расправ» власти возложили «на организаторов восстания офицеров и кулачество». Проводя «беспощадную борьбу» и преследуя только тех, «которые руководили поднятием мятежа, мятежными отрядами в боях и явились главными виновниками реками пролитой крови и увеличения разрухи», губисполком оперативно принял решения о формировании списков неблагонадежных граждан-участников «бунтов» и конфискации имущества у лиц, принимавших участие в восстании против советской власти и добровольно ушедших с «бандами кулаков», а также расстрелянных советской властью. Как и прежде, важными оставались вопросы превышения полномочий властей на местах и самосуды: уездные исполкомы обращаются ко всем гражданам с просьбой «о недопущении самовольных конфискаций»  кем бы то ни было.

       Похороны погибших коммунистов проходили в торжественной обстановке. Оперативно принимались меры к обеспечению семей погибших представителей власти необходимой денежной и материальной помощью.

    На местах после восстаний необходимо было многое восстанавливать. В некоторых учреждениях не было даже бумаги для оформления документов.

    После восстаний в губернии участились случаи, когда причиной смерти гражданина оказывался голод. Те, кто мог, выезжали в поисках пропитания из губернии вглубь Сибири.

         Решением Президиума ВЦИК от 6 июня 1925 года прекращено дальнейшее производство дел о лицах, привлеченных за участие в восстаниях 1921 г., в том числе в пределах Уральской области (а именно в Ирбитско-Туринском, Ишимском, Кунгурском, Курганском и Тобольском округах): было необходимо «освободить от дальнейшего содержания под стражей, применив условно-досрочное освобождение тех из осужденных за участие в восстаниях в Уральской области в 1921 г., которые отбыли 1/3 наказания».